Правила, быт и иерархия в женской тюрьме. Существуют ли сексуальные издевательства в женских тюрьмах России? Вся правда о суровых порядках в колониях Порядки в колониях

Сама мысль о женщине в тюрьме многим кажется абсурдной, но факт остается фактом: этим женщинам приходится несладко, начиная от злоупотреблений со стороны охранников и заканчивая родами в тюремной камере.

10. Первая женская тюрьма

Женские тюрьмы – это относительно новое понятие. До их появления женщин-преступниц размещали в отдельных блоках обычных тюрем. Первое в США такое учреждение расположено в Индиане, здание было построено еще в 1869 году и приняло первых заключенных спустя 4 года после открытия. Следом за ней в 1927 году открылась и другая тюрьма - Федеральный промышленный институт по делам женщин в Олдерсоне, Западная Вирджиния. Этим местам было далеко до современных пенетенциарных учреждений, здесь практически отсутствовала система безопасности, а заключенные привлекались к приготовлению пищи, ведению сельского хозяйства, службам, вместо того, чтобы находиться в камерах 23 часа в сутки. Целью этих заведений было не наказание заключенных, а исправление и наставление на путь истинный, чтобы впоследствии они стали достойными членами общества. В конце концов большинство этих женщин были не убийцы, а напуганные девочки, попавшие под влияние наркотиков и алкоголя во времена сухого закона.

9. Настоящий бум количества заключенных в США


Доля лишенных свободы в Соединенных Штатах – настоящий предмет для шуток для остальных стран. Процент заключенных в США выше, чем в любой другой стране мира, даже в таких сомнительных с точки зрения демократии странах, как Россия и Китай. Наибольший прирост заключенных в США наблюдается как раз среди женщин. Женским тюрьмам едва исполнилось два века, а число заключенных в них уже превышает миллион человек. В период с 1980 по 2006 года количество женщин здесь выросло аж на 800%. Ситуация еще более трагична для национальных меньшинств, которые составляют две трети от числа всех заключенных. Большая часть женщин была осуждена за ненасильственные преступления, такие как хранение наркотиков или проституция. Что касается убийц, то 90% женщин, осужденных за убийство мужчин, подвергались насилию с его стороны.

8. Рождение детей


Никто не заслуживает больше заботы, любви и ласки, чем роженица, но женщины в тюрьмах прежде всего заключенные и лишь потом матери. В 30 штатах США всех заключенных во время родов приковывают наручниками. Это правило в свое время часто осуждалось Американским союзом гражданских свобод и различными организациями по здравоохранению. Сковывание матери во время родов создает массу сложностей для матери, ребенка и врача.

Само по себе родиться в тюрьме – не лучший старт, но это не приговор. К примеру, известная актриса и звезда Сплетницы родилась в федеральной тюрьме штата Техас, где ее мать мотала 10-летний срок за контрабанду наркотиков.

Некоторые государства предлагают специальные программы, которые позволяют матери заботиться о своем младенце за решеткой, но они, как правило, полагаются только тем, кто сидит за ненасильственные преступления.

7. Разрушенные семьи


К сожалению, многие женщины до того как попасть за решетку были единственными, кто ухаживал и следил за детьми. После заключения в тюрьму, семьи буквально распадались. В лучшем случае дети попадали к родственникам, но чаще всего их отдавали приемным родителям. Большинство таких детей становятся навсегда потерянными для своих матерей.

Федеральный Центр по Усыновлению и Благополучию семей издал закон в 1997 году, который требует, чтобы государство лишало женщин родительских прав на тех детей, которые провели от 15 до 22 месяцев без перерыва у приемных родителей, позволяя тем усыновить ребенка.

Что печально, так тот факт, что минимальный срок заключения в женских исправительных учреждениях составляет 36 месяцев. Что еще хуже, так это то, что зачастую у женщин просто нет возможности видеться с детьми ввиду удаленности их тюрьмы. Такая изоляция не способствует укреплению семейных отношений и реинтеграции заключенных обратно в общество.

6. Камера смертников


Несмотря на стремительный рост количества женщин в тюрьмах, менее 2% из них приговариваются к смертной казни. За последние 200 лет единственная женщина, приговоренная к этому наказанию не за убийство, была Этель Розенберг. Она и ее муж были признаны виновными в государственной измене, шпионаже и выдаче секретных разработок атомной бомбы Советскому Союзу. Они были казнены на электрическом стуле 19 июня 1953 года.

Самой позорной заключенной-смертницей считается Эйлин Вурнос, проститутка из Флориды, которая убила семь мужчин за год. Она провела 10 лет в камере смертников и была казнена смертельной инъекцией 9 октября 2002 года.

5. Забота о здоровье


Растущее число женщин-заключенных показало, насколько была не готова система пенитенциарных учреждений к особенностям женского здоровья. Гинекологические обследования и маммография зачастую отсутствуют, что означает, что такие виды заболеваний, как рак шейки матки и рак груди, которые часто успешно лечатся на начальных стадиях, просто-напросто проходят незамеченными.

Так же здесь гораздо выше заболеваемость такими инфекционными заболеваниями, как ВИЧ и гепатит С, поскольку большинство женщин так или иначе были связаны в прошлом с проституцией или наркотиками. Кроме того, женщины более восприимчивы к таким заболеваниям, как варикозное расширение вен, запоры, анемии, инфекции мочевыводящих путей и мигрени.

4. Злоупотребление со стороны охранников


В идеальном мире охранники и обслуживающий персонал женских тюрем - женщины. К сожалению, в нашей реальности около 40% охранников в женских тюрьмах – мужчины. Это означает, что такие нарушения, как избиение и изнасилование необычайно распространены. Одна из самых печально известных тюрем – тюрьма Julia Tutwiler в штате Алабама. Более трети всех сотрудников этой тюрьмы имело половые контакты с заключенными, зачастую в обмен на такие вещи, как сигареты и предметы туалета.

3. Оранжевый – новый черный

Первые два сезона сериала «Оранжевый – новый черный» получили ошеломляющий успех. История этого сериала основана на реальных событиях и жизненных переживаниях Пайпер Керман – образованной женщины среднего класса. Ее шансы попасть в тюрьму были минимальны, но к середине двадцатых годов она занялась отмыванием денег для западно-африканского наркобарона. Пять лет спустя, ей было предъявлено обвинение, и она провела за решеткой 13 месяцев.

Подталкиваемая любопытством окружающих, она решила написать книгу «Оранжевый – новый черный: мой год в женской тюрьме». Ее бестселлер затем был адаптирован компанией Netflix для одноименного сериала. Особый интерес этот сериал вызывает благодаря тому, что персонажи тут тщательно проработанные, а не типичные стереотипные преступники, к которым мы привыкли.

2. Эксплуатационные фильмы

До появления сериала «Оранжевый – новый черный», фильмы о женских тюрьмах зачастую были смесью порно, лесби, наготы и кошачьих боев. В начале двадцатого века существовал даже отдельный жанр для таких фильмов – «женщины в тюрьме» или «WiP». Он пользовался популярностью в США, Италии и Китае.

1. Женские тюрьмы по всему миру


В то время как тюрьмы запада вряд ли привлекут вас, то что уж говорить о таких местах, как Южная Африка? Здесь находится одна из самых жутких женских тюрем планеты. Бывшие заключенные описывали сцены, как десятки людей находятся в камере с одной душевой кабинкой, раковиной и туалетом, что неминуемо приводит к насилию, которое охранники даже не стремятся контролировать. В Греции, которая является частью Европейского союза, условия немногим лучше. В женской тюрьме в Фивах очень часто проводится полный обыск заключенных, обыскивают все, включая вагину. Тех, кто отказывается повиноваться и проходить эту унизительную процедуру, закрывают в одиночной камере и кормят слабительным до тех пор, пока не убедятся, что они ничего не скрывают. Несмотря на то, что официально считается, что такая практика уже устарела, такие сцены еще могут застать наблюдатели от Европейского комитета по предупреждению пыток.

Как свидетельствуют сотрудники женских исправительных учреждений, блатных женского пола, или багдадок, как говорили раньше, сейчас практически нет. Но есть авторитетные зэчки, в основном, многоходки. В отличие от своих «коллег» — авторитетов-мужчин, они активно сотрудничают с администрацией и зачастую устраивают на зоне настоящий беспредел. Еще отличие от сильного пола — желание скорее выбраться на свободу, для осуществления которого все средства хороши. Лучшее из них — как можно активней «стучать». Расскажем подробнее об авторитетных женщинах в тюрьме.

Полицейская статистика свидетельствует: женская преступность растет приблизительно на 5% в год. Причем прекрасная половина человечества не разменивается по мелочам: до 30% «женских» преступлений — это убийства. Порой весьма и весьма жестокие. Любопытно, что жертвами, как правило, оказываются мужчины. И это не только мужья, сожители или собутыльники. Прекрасный пол научился и замечательно разбойничать в отношении сильного пола.

Если женщина до попадания на зону еще не обзавелась детьми, рассказывают работники исправительных учреждений, она зачастую становится рецидивисткой. Муж (если не он, конечно, потерпевший) ее в большинстве случаев бросает, и больше с «гражданской» жизнью ничего преступницу не связывает. Попадая же на зону, женщина непременно сталкивается с авторитетными сидельцами, которые могут превратить ее жизнь за решеткой в настоящий ад.

Кто же они такие, женские авторитеты? Как говорят «под диктофон» сотрудники ФСИН, блатных зэчек в России сейчас практически не осталось. В середине прошлого века они еще были и сейчас на пляже можно увидеть милых бабушек с татуировками «Умру за металл!» или «КПСС — враг народа!». Назывались они багдадками (точное происхождение термина установить не удалось). Сейчас это слово современные осужденные почти не помнят.

Женских авторитетов зовут просто — многоходка. Но в принципе, достаточно и одной «ходки» (срок), если осужденная физически сильна и психологически агрессивна. Это как раз одно из отличий женской зоны от мужской — зачастую на женских зонах авторитет добывается грубой силой, в драке. Тогда как на мужских — умом и безупречным с точки зрения поведением.

И что касается понятий. В отличие от воров, женские авторитеты на зоне работают (правда, особо не утруждаются, но ведь важен сам принцип). Кроме того, «стучат». Да еще как! На женских зонах администрация извечную женскую тягу к сплетням использует на полную катушку. Из осведомителей, так сказать, возникает очередь. Почему так? Только «сотрудничество» может позволить обрести осужденной авторитетный статус. Влияние администрации в женских зонах велико (в отличие от мужских), а потому непослушных обламывают в момент.

Кобла в тюрьме

Как рассказала мне одна из осужденных, многоходки выслуживаются перед администрацией в первую очередь за материальные блага. Это и спокойная не пыльная работа, и сверхурочное свидание или возможность иметь сотовый телефон и многое другое. Есть и другие «бартеры» за ценную информацию о соседках. Прежде всего, женские авторитеты отличаются от воров тем, что тюрьма для них все-таки не дом родной и на волю выбраться они очень даже мечтают. И как можно скорее. Поэтому лучшая плата за «сотрудничество» со стороны администрации — рекомендация в суд об условно-досрочном освобождении. И в этом отличие от блатных — правильный зэк должен сидеть от звонка до звонка.

Не секрет, что многие «авторитетки» являются «коблами», то есть «мужиками», любителями однополого секса. На одной из зон, где я побывал, начальник колонии клятвенно заверял, что у них нет «пар». И этого, мол, никогда не допустят. Но, как выяснилось в личной беседе с осужденными, «пары» есть. Просто позволяется «женская любовь» не всем зэчкам, а избранным, приближенным, полезным. Так что и право быть «коблой» надо заслужить внимательными наблюдениями за остальными сиделицами.

Что касается сотрудников женских исправительных учреждениях, то, понятное дело, их такое положение дел более чем устраивает. Тотальная слежка друг за другом исключает возможность побегов и даже всяческих мелких нарушений установленного режима. Такой пример. В одной колонии, где запрещено приносить из столовой чай в барак, одна из зэчек все-таки сделала это. Уж очень холодно было и хотелось хоть как-то обогреться. Уже через минуты к ней пришли. Понятное дело, такая нервная и нездоровая обстановка, которую создают многоходки, провоцирует скандалы и конфликты между осужденными. Тем более что они — женщины. Прекрасно известно, что даже две «прекрасные половинки», пусть даже и находящиеся в родственной связи, не уживаются на одной кухне. А тут несколько сотен.

Как рассказывали осужденные одной из колоний, конфликты между зэчками на бытовой почве возникают ежедневно. Если продолжать сравнение разнополых авторитетов, то мужские как раз стараются ничего подобного не допускать: соблюдение определенного порядка — одна из их задач. Многоходки — другое дело. Кого-нибудь отлупцевать они могут просто из-за плохого настроения. В такие критические дни продыху от них нет, говорят беседовавшие со мной осужденные.

Так, одна из них, назовем ее Оля, рассказала следующее: «Меня спасло только то, что я немного сама отмороженная. Попала на зону за то, что совершала разбойные нападения
на мужиков. Очутившись здесь, я обалдела от зверств многоходок. Меня тут же попытались подчинить. Слушаться ни в коем случае нельзя, это мой совет новичкам. Иначе попадешь в настоящее рабство. Одна из авторитеток назвала меня мразью. Я сделала «оборотку»: ножницами проткнула ей плечо. После этого от меня отстали‚ но ведь не все такие решительные как я».

Ей вторит заключенная Алла: «Если ты «греешь», то еще ничего, тебя терпят. Но мне никто ничего не шлет: поэтому могут ни за что избить, заставить выполнить какую-нибудь грязную работу».

Осужденная Елена говорит, что притом, что в банный день в их колонии на мытье отводится всего час на отряд, многоходки моются первыми и минут сорок пять. Остальные выкручиваются кто как может за мизерные для женщин 15 минут.

Что касается позиции в отношении этого администраций колоний, то они делают вид, что ничего подобного нет, потому что просто не может быть. Понятное дело, сотрудники колоний все знают, но, по их мнению, лучше выбрать меньшее из зол. Ведь куда неприятней для них массовые и организованные бунты заключенных. Тут и звездочки с погон могут полететь. Умасленные же многоходки этого никогда не допустят.

В преступной Вселенной есть особая галактика – женские тюрьмы. «Понятия», по которым живет мир преступников, отсутствует в женских колониях. Есть негласные правила, которые должна соблюдать каждая.

К примеру, в каждой камере должна быть «старшая», которая следит за порядком, чтобы не было запрещенных предметов и чтобы сокамерницы соблюдали порядок.

Иерархия в камере

Преступления женщин отличаются от мужских. Женщины реже совершают корыстные преступления, грабежи, разбои. Они чаще совершают убийства, и причиняют тяжкий вред здоровью бытового характера. Это объясняется тем, что женщины эмоциональнее, и разум не всегда руководит поведением женщины, особенно в минуты ярости. Жертвами женского насилия становятся мужья, любовники, любовницы мужа. При аресте женщины не сопротивляются и не убегают.

Взаимоотношения зэчек, как правило, носят нейтральный характер. Это не мужская камера, где идет борьба за лидерство. Иерархия в камере похожа на улей – есть матка – «старшая», помощницы, которым старшая делегирует свои негласные обязанности и остальные девушки.

Большинство камер рассчитаны на 40-60 человек, в котором установлены кровати в два ряда, которые называются «нарами». Есть кровать, которая находится в конце камеры, без второй полки. Она называется «поляна» — на ней спит «старшая». В камере также есть кухня и туалет с душем. Кухней, туалетом можно пользоваться неограниченное время, а стирать вещи можно только в определенные дни.

В камере уборка проводится ежедневно, три раза в день. График уборки составляется заранее, и отказываться от дежурства нельзя – исключение составляют только те, кто «сидит» долго. За плохое дежурство наказывают дополнительными днями уборки. Дежурство можно «продать» за две пачки сигарет или за продукты. Девушкам нельзя заходить на кухню, если там «старшая» и ее помощницы.

Чтобы в камере поддерживать спокойную атмосферу, девушкам запрещено ругаться матом и употреблять производные слова, поэтому в камере часто абсолютная тишина. Старшая отвечает за «обучение» новеньких. Процесс привыкания к новой жизни занимает неделю-две. Старшая по камере распределяет места, и новеньким достаются места около входа, так называемые «тормоза».

Иерархия на зоне

После вынесения приговора женщину переводят в следственный изолятор. Для женской психики это огромный стресс, потому что подготовится к тюремной обстановке невозможно. «Заехав в тюрьму», женщины теряют чувство реальности. Оперативный работник занимается распределением по камерам. Обычно стараются «подобрать» камеру вновь прибывшей, но это делается не ради женщины, а ради спокойствия сотрудников – меньше конфликтов, а значит, легче работать администрации. Поэтому бухгалтерши и чиновницы – в одной камере, «колхозницы» – в другой.

Этот принцип нарушается, только если в тюрьму сажают подельниц – обязательно в разные камеры. На зоне большое значение имеет то, «кто ты есть», твое положение в обществе до тюрьмы. Например, москвичка ты или нет, как часто получаешь передачи, сколько писем тебе пишут, во что одеваешься и что ешь – свою пищу или тюремную. Таким образом, формируется отношение тюремного общества. Хотя статус формируется не только с помощью «дотюремного» положения, но и зависит от личности.

Конфликты заканчиваются на повышенных тонах, но драк практически нет, а если они случаются, то без тяжких повреждений. Убийства – вообще редкий случай в женской камере. Если о возникшем конфликте узнает администрация тюрьмы, то виновную накажут, и найти зачинщицу просто. Поэтому стараются не конфликтовать без весомого повода.

Любовь на зоне

Женская любовь на зоне – явление больше обсуждаемое. Любовные отношения заводят в основном «второходки». Эти отношения не только физиологические, также в паре женщины сильно поддерживают друг друга, заступаются. Лесбийская пара часто продолжает отношения и за пределами тюрьмы.

Если «второходка» узнает, что в соседней камере сидит ее любовь, то она делает все, чтобы оказаться рядом. В конце концов, зэчка добивается своего, и пара воссоединяется. Тюремная мораль не осуждает любовь, поэтому девушки обустраивают свой «уголок» для физиологических потребностей. Администрация тюрьмы к таким связям относится спокойно.

Правила, быт и иерархия в женской тюрьме
​

Это была камера №202. Я стояла около дверей и ждала, когда ко мне подойдут. Подошла молодая девушка, ее звали Света. Она поздоровалась и стала мною руководить. Она сказала, что я могу положить свои вещи (матрац, две простыни и наволочка, одеяло, кружка, ложка) на свободную кровать, а потом повела меня представлять старшей по камере. Старшую звали Мадлена Павловна. Полная женщина, невысокого роста. Она довольно строго провела опрос по существу: ФИО, статья, где живу, сколько сижу. Потом Света повела меня на экскурсию по камере, одновременно объясняя свод правил, которые мне надо было усвоить.

В женской тюрьме понятий как таковых нет. Да и трудно себе представить, как матери, жены, чьи-то дочери, одним словом, женщины, будут жить по «неписаным законам». Конечно, как и в любом общежитии, есть негласные правила, которые свято соблюдаются. Здесь так и было. В камере была «старшая», которую назначает сама камера, - естественно, если на этого кандидата давала согласие администрация. Главное, чтобы у старшей и у администрации не было никаких противоречий, - дабы не допустить волнений. В обязанности старшей входит: поддержание порядка в камере, недопущение каких-либо драк и конфликтов, естественно, она отвечает за любое происшествие, а также за наличие запрещенных предметов в камере. Причем если запрещенные предметы кто-то пытается пронести, то в обязанности старшей входит либо немедленная выдача этого предмета администрации в добровольном порядке, либо - в случае отказа владельца - старшая должна была сообщить об этом администрации. Конечно, как и везде, существуют свои маленькие исключения и тайны.
ПРАВИЛА ЖЕНСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ

Камера была большая, на 42 человека. Кровати были почти все заняты. Кровати двухъярусные, в два ряда. Только четыре места не имели второго этажа, они располагались в противоположном от двери конце камеры. Это место называлось «поляна». Здесь спала старшая, ее помощницы, просто приближенные или те, кто довольно долго находится в заключении. Кто будет спать на «поляне», всегда определяет старшая. Кухня и туалет отделены от основного помещения. На кухне четыре стола, два больших и два маленьких. За большими столами ели все, за маленькими - те, кого туда приглашали. За одним из маленьких столов ела сама старшая и ее окружение. Садиться за чужой стол запрещено - если, конечно, тебя не пригласят. На кухне были все минимальные удобства: телевизор, холодильник. Света мне сказала, что до двух месяцев я не могу пользоваться пультом и включать те передачи, которые мне хочется посмотреть, если они не совпадают с выбором тех, кто сидит более двух месяцев. По пользованию туалетом тоже были правила. В этой комнате находился душ, две раковины и три унитаза. Душем можно было пользоваться с восьми утра и до восьми вечера в любое время. Утром до восьми часов в душ ходили только те, кто сидел долго, также и вечером, уже после восьми. Стирать можно только в свой постирочный день, который тебе назначали. Конечно, нижнее белье, носки можно было стирать каждый день, но не злоупотреблять. Были даже правила по пользованию унитазами. Здесь тоже была своя иерархия. Новенькие - на первый, после двух месяцев и до года - на второй, и те, кто свыше года, - на третий.
В камере проводилась уборка два раза вдень, утром и вечером. По выходным дням - генеральная уборка кухни, самой камеры и туалета. Дежурить должны были все по графику - кроме тех, кто сидит больше года. Отказ от дежурства не допускался, да и при мне никто не отказывался. За плохое дежурство могли наказать еще несколькими днями. При этом само дежурство можно было продавать, кроме первого, один раз ты должен это сделать сам. Стоимость дежурства - две пачки сигарет, причем недорогих, ну, и на свое усмотрение можно было еще что-то дать из продуктов. В дни генеральной уборки всегда составляли списки: кто что будет мыть, в основном эти списки были из новеньких. Продавать такое дежурство было нельзя.

В камере также были люди, которые помогали старшей следить за порядком. Так, Света была ответственной за чистоту, она составляла графики дежурств, определяла списки и имела право сделать замечание, она почти ежедневно осматривала состояние тумбочек, и в каком порядке находятся твои вещи. Также был человек, который отвечал за прием пищи. Ее звали все Людовик. Людовик вставала раньше всех, готовила посуду, резала хлеб, принимала завтрак, обед и ужин. Она точно знала, сколько порций брать, сколько хлеба и т.д. Были еще две девушки, которые помогали старшей регулировать различные вопросы, например, конфликтные ситуации, т.е. это были советники.

Почти все, кто находился в камере, были поделены на «семьи». «Семья»- это некоторый экономический союз, то есть, женщины начинали вместе вести хозяйство: общая еда, регулярное общение. В основном такие союзы создавались на почве взаимных интересов, а объединение было как следствие. Были и такие, кто не состоял в «семье», просто был один.

«Семья» старшей состояла из трех человек: сама «старшая», Мадлена Павловна, Диана, которая выполняла функции одного из советников, и Маша - она сидела давно и ей было просто удобно.

ИЕРАРХИЯ

Конечно, в каждой камере свои определенные правила, но основа одна. Так, в этой камере, когда ела старшая и ее «семья», на кухню заходить было нельзя, а уж тем более там сидеть. Кому-то это не нравилось, кто-то не обращал внимание. Но нарушить это никто не решался.

В камере очень большую роль играло твое положение. Например, москвич ты или нет, получаешь передачи или нет, пишут тебе письма, и как часто ты их получаешь, как ты одеваешься, что ешь (свою пищу или «баланду»), можешь ли ты себе позволить продавать дежурство. Все это формировало к тебе отношение общей массы. То есть, если ты москвич и твои родственники регулярно шлют тебе посылки, делают передачи и пишут письма, значит, ты автоматически повышаешь свой статус, ну, а чтобы окончательно утвердиться, здесь уже все зависит лично от тебя.

Меня поразило, что Мадлена Павловна категорически запрещала ругаться матом, употреблять различный сленг и постоянно требовала тишины. Хамить ей никто не хамил, а если кто и был чем-то недоволен, то выражал это тихо и в кругу своих «семейниц». Конечно, запрещай - не запрещай, а все рано ругались, ссорились, но это были редкие вспышки, я объясняла это либо отсутствием воспитания, либо просто «сдали нервы».

ПРИВЫКАНИЕ

Для того, чтобы усвоить весь быт камеры, у меня ушло около недели.
Те две женщины, на которых я в самом начале обратила внимание, оказались просто «семейницами». Открытого лесбиянства здесь не было, но между некоторыми возникало некое нежное чувство друг к другу, однако назвать это лесбиянством нельзя. В основном такая нежность возникала либо у тех, кто давно находился в заключении, либо у тех, кто уже имел некий опыт таких отношений до тюрьмы. Но подобное проявление чувств нехарактерно для тюремного сообщества. В любом случае, такие отношения, на мой взгляд, - дело сугубо личное.

Меня определили в первый ряд, на второй ярус, правда, поближе к «поляне». Как правило, всех новеньких кладут около «тормозов» (так называется дверь). Исключение для меня объяснялось тем, что остальные кровати были заняты. Но даже при наличии свободного места только старшая решала, можно ли тебе перелечь на другое место или нет.

Первый день был тяжелым, сама обстановка давила, да и осознание своего собственного положения все острее ощущалось. Вечер наступил быстро, познакомиться я ни с кем не успела, кое-что спросила у Светы, потом вечерняя проверка и сон. Проверки проходили два раза в день: после восьми утром, и вечером тоже после восьми.

Самое тяжелое, к чему надо было привыкнуть, это к железным кроватям. Матрацы, выдаваемые в личное пользование, были очень тонкими, железные решетки впивались в бока, уснуть было тяжело. Кроме того, я никак не могла вытянуться в полный рост, т.к. кровати были короткими для меня. И холодно, сначала всем холодно. Такой озноб бьет, что ты скручиваешься, но от этого только сводит тело, а теплее не становится. Но все это было ерундой по сравнению с тем, что происходило в голове. Ты пытаешься себя успокоить, что жива, здорова, руки-ноги целы, но все равно невыносимо, каждая частица твоего тела готова просочиться через стены, решетки и все преграды, только бы опять оказаться дома. В первые дни тебя постоянно преследует тревога за близких. Ты понимаешь, что с тобой все нормально, но как им донести это? Ты пытаешься силой мысли сказать только одно: «Не волнуйтесь, со мной все хорошо! Я вас люблю!». Но остро ощущаешь, что никто ничего не услышит, и остается только ждать, что будет дальше.

Я спала плохо, точнее, вообще не спала. Дело в том, что рядом с изолятором железнодорожная станция. И вот ты лежишь и слышишь этот ужасный скрип поездов, откуда-то доносящийся лай собак, и с каждым вздохом все больше и больше погружаешься в мир, который был тебе неизвестен. Это как обратная сторона: чем дальше ты ступаешь по этой другой стороне, тем увереннее ты становишься, но тем сложнее тебе ступать, потому что каждый шаг тебя удаляет от прежней жизни, все дальше и дальше, и понимаешь, что теперь между тобой и теми, кого ты любишь, лежит непреодолимая пропасть, и моста через эту пропасть нет, и будет ли он, ты тоже не знаешь. Что ждет тебя впереди, долгим ли будет путь - все эти вопросы ты задаешь сама себе, но ответа нет. Но ты говоришь себе, что нужно всё выдержать, я должна жить, найти силы и не сломаться. И именно в такие минуты понимаешь, что все изменилось, и что ты тоже станешь другой. Потому что всю свою жизнь теперь можно разделить на «до» и «после». ​

2 Декабрь 2016

Что же такое женская зона, работа в которой среди профессионалов считается значительно более трудной, чем в мужской?
Противостояние
Человеку, не знакомому с нравами и обычаями женской зоны, трудно представить, что такое "коллектив", состоящий примерно из тысячи разновозрастных женщин-преступниц, среди которых есть "хозяйственницы", детоубийцы, воровки и прочие.
День за днем они годами варятся в своем наглухо закрытом котле.Там незримо для неопытного глаза постепенно нагнетается давление, и беда, если оно достигнет критической точки.
Напрочь рвущие нервы истерики и щедро сдобренные заковыристым матом и личными оскорблениями скандалы с выдиранием волос на коммунальной кухне, где собачатся два десятка разъяренных соседок, - это ничто по сравнению с тем, что вытворяют доведенные до края бабы, сидящие за колючей проволокой.
Бунт в женской колонии куда хуже бунта в мужской зоне. Надо учитывать обусловленную нервным истощением истеричность, непростые женские физиологические особенности, питание на пятерку в сутки - так положено по нормативам "щедрого" государства, - практически полное отсутствие лекарств и мало-мальски нормальных бытовых условий. Все неизбежно приводит к последней черте. Поэтому опытная администрация зоны, также состоящая преимущественно из женщин, только в погонах, постоянно "давит".
Первым испытанным средством давления является внутренний распорядок дня. В шесть утра при любой погоде и невзирая на то, что происходило вчера, звучит команда "подъем"! На гигиенические процедуры дается не более десяти минут - это для женщин!
Кстати, трудно поверить, но при этом в женской зоне царит необычайная, возведенная в культ чистоплотность, и мыло является не только предметом повышенного спроса, но и третьей по значимости внутренней ходовой валютой зоны после сигарет и чая.Все объясняется очень просто: перестанешь постоянно соблюдать чистоту тела и белья - запросто можешь подхватить такую заразу, которой медики еще даже не сумели придумать название. Впрочем, заглядывают ли вообще ученые-медики в женские зоны, где, как и во всех местах лишения свободы, процветают туберкулез и неизвестные науке заболевания? Обычно они начинаются с симптомов чесотки, быстро переходящей в жуткую экзему.
А после начинается самое страшное - человек на ходу, прямо на ногах, заживо гниет до костей! Что это, неистребимая специфическая проказа, доставшаяся в наследство от бериевских лагерей?Ни администрация, ни зэки, ни врачи в зоне этого не знают, но все ее очень боятся, и, наверное, наше счастье, что она, как туберкулез, еще не выбралась на волю из-за колючки. Никто не желает заболеть, и тех, кто не соблюдает строгую гигиену, силой заставят это делать другие заключенные: нечистоплотных не терпят и готовы физически уничтожить как смертельную угрозу!
В шесть часов десять минут происходит построение отрядов, и они отправляются в столовую. Питание, которое получают заключенные-женщины, на воле даже нищенствующим гражданам может присниться только в кошмаре: в рационе неизменные каши из сечки или гороха и похожий на ком сырой темной глины хлеб, тяжело ложащийся на желудок, вызывающий постоянные боли в животе. Интересно, кто его печет?
Рабочий день начинается в семь и проходит в так называемой "промзоне", где в женских колониях обычно обустроено швейное производство. Шьют преимущественно спецодежду, солдатское исподнее белье, телогрейки и рабочие рукавицы. Установленная распорядком продолжительность рабочего дня десять часов. Но если администрация получает срочный и выгодный заказ, в зоне немедленно объявляется аврал, и женщин гонят на работу уже в четыре утра, а рабочий день длится не менее двенадцати часовПри этом каждая швея обязана выполнять план не менее чем на 101% - в противном случае ее ждет наказание.
Труд поистине рабский, поскольку женщины получают за него от двух рублей до тридцатки в месяц. Некоторые "счастливицы" вытягивают до сотни. Остальные заработанные деньги немедленно "выдирают" на содержание контингента заключенных в колонии. В то же время авралы довольно часты и продолжаются по две-три недели кряду.
Потом делают небольшой перерыв, чуть дают отдышаться, и начинается новый аврал. На работу, построение, в столовую заключенные обязаны являться в юбке и белой косынке - униформе женской зоны.
Время от времени в одну из женских зон стягивают несколько сотен контролеров из других лагерей и устраивают грандиозный "шмон" - всеобщий повальный обыск во всех отрядах одновременно - для обнаружения и изъятия недозволенных внутренним распорядком вещей.Женщины-заключенные зачастую куда изобретательнее мужчин в обустройстве всевозможных тайничков и "изобретательстве" запрещенных вещей. Поэтому контролеры буквально переворачивают все вверх дном, заглядывают в каждую щель, вспарывают матрасы и подушки, изымая все подряд. Естественно, после подобных мероприятий напряженность в зоне только увеличивается.
Освобождение от работы женщина-зэк может получить только когда губы уже начинают спекаться в темный ком от жара и волосы липнут от пота - короче, при температуре не ниже тридцати девяти. Других причин лагерная медицина не признает. Это тоже поднимает давление, которое часто прорывается в почти звериных разборках между женщинами-заключенными.
Да, за колючкой между женщинами случаются страшные драки, но хуже всего, если кто-то из них разбивает окно - тогда в руки к отчаявшейся, со стоячей темной водой в глазах бабе-преступнице попадает острый осколок стекла и она режет им уже не думая о последствиях. "Расписать" стеклышком могут почище, чем отточенным "финарем" или опасной бритвой: чаще всего норовят попасть по лицу, чтобы изуродовать навек, или целят в живот - махом выпустить кишки.Дрожь берет, когда подумаешь об остром, грязном стекле в животе женщины.
Но нередко вместо того чтобы пырнуть ненавистную противницу, многие заключенные наносят удары... себе, располосовывая руку и вскрывая вены. Мне не раз доводилось видеть женщину с ужасающей лестницей розовато-белых уродливых шрамов на внутренней стороне левого предплечья.Режут вены не только в драке, но и от крайнего отчаяния и полной безысходности. В принципе тюрьма или зона - не место для жизни любого человека, и только люди с уродливо искаженной психикой могут считать места лишения свободы родным домом.
Конечно, пострадавшим оказывается необходимая медицинская помощь, но потом их ждет суровое наказание, а тех, кто в драке уцелел, наказывают немедленно - администрация постоянно противостоит массе зэков и старается держать их в жесткой узде.Первой суровой мерой является ШИЗО, который есть в любой зоне. ШИЗО - это штрафной изолятор, представляющий собой голую клетушку из камня, часто с цементной "шубой" на стенах, чтобы помещенный в этот холодный склеп для живых не бился о стены ни головой ни руками: боль отрезвляет!
Это проверено долголетней практикой тюремных систем всего мира. Поэтому кроме прочих прелестей контролеры штрафного изолятора за малейшую провинность охотно и часто применяют резиновые дубинки.
Постели или нар в ШИЗО не полагается, и провинившимся приходится спать прямо на голом цементном полу. Часто его специально заливают водой, чтобы сделать "клиентку" более покладистой и тихой. Одна отрада: в штрафной изолятор могут направить на срок не более пятнадцати суток.
Куда более серьезной мерой воздействия является ПКТ - помещение камерного типа, своеобразная тюрьма внутри зоны. Туда непокорную и постоянно нарушающую режим заключенную администрация может отправить на срок от одного месяца до полугода. Но там и нескольких дней мало не покажется.
В ШИЗО и ПКТ можно загреметь не только в результате разборок или каких-то иных серьезных проступков. В принципе все полностью на усмотрении администрации: любое, даже малейшее нарушение внутреннего распорядка может послужить причиной для наказания и направления в ШИЗО или ПКТ. Так и стоят годами и десятилетиями друг против друга находящиеся в одной зоне за колючкой осужденные женщины и женщины вольные, которые их охраняют и пытаются по долгу службы перевоспитать. Мужчины в женских зонах - великая редкость. И не зря говорят: жизнь зоны - противостояние фактически одних заключенных - другим!

Скорость стука
Сохранить что-либо в секрете в женской зоне практически невозможно. Бывалые оперативные работники из ИТК часто отмечали - в "бабьем царстве", как нигде, удивительно развито добровольное стукачество! Осужденные-женщины за милую душу закладывают друг друга почем зря, причем не только "куму" - оперативнику, контролерам, воспитателям и конвоирам, но даже друг другу.
- Зачем, - удивился я, - какой им в том прок?

Натура такая, - горько усмехнулся старый оперативник, показавший мне "сувенир" из Потьмы.
Возможно, он прав? С этим утверждением трудно спорить тем, кто никогда не был в шкуре обитательницы женской зоны. Но как бы там ни было, почти повальное стукачество - явление для криминального мира, прямо скажем, уникальное, ведущее к забвению всех основных воровских традиций. Хотя стукачество существует во всех без исключения местах лишения свободы, не говоря уже о воле.
Скорее всего, наивно полагая, что этим они смогут хоть как-то скостить себе срок - зона далеко не курорт, и женщины считают дни до заветного окончания мучений - или желая жестоко отомстить ненавистной товарке, заключенные избирают тот путь, который многим из них наиболее близок и понятен. Постоянный треп, работа языком, сплетня, "перемывание" костей, от которых до доноса и стукачества всего лишь один очень короткий шаг.
Иногда доходит до смешного, когда представители администрации вынуждены чуть ли не официально обращаться к заключенным с просьбами несколько умерить свой пыл доносительства и на время засунуть языки в одно известное место!
Однако спустя неделю-другую все начинается сначала. Поэтому в женской зоне крайне трудно что-либо утаить - непременно донесут, хотя бы из какого-то патологического удовольствия нагадить ближнему или из любви к искусству опасного, щекочущего нервы трепа. Конечно, это один из способов рискованно развлечься, но...
Как ни странно, женщины совершенно не понимают того, что постоянными доносами ужесточают противостояние, от которого в первую очередь страдают сами. Они вызывают к себе брезгливое отношение и презрение администрации, накликают на собственную голову частые повальные "шмоны" и прочие кары. Однако ничего не могут с собой поделать!
Возникает замкнутый круг, но вырваться из него, видимо, не суждено ни одной, ни другой стороне. Разве только одни, отмотав срок, выйдут за ворота, а другие, отслужив свой срок, получат пенсию. Как это ни ужасно, по большому счету они друг без друга ничто!..
Розовая любовь
"Сувенир" из Потьмы, о котором говорилось в начале статьи, появился на свет далеко не просто так, из озорства - многие женщины невыразимо страдают от отсутствия нормального полового партнера. Это толкает их на различные половые извращения или поиски "суррогата", в том числе на изготовление специфических "сувениров", успешно заменяющих в зонах современные вибраторы. Бериевские и прочие времена давно миновали, страна стоит на пороге третьего тысячелетия, но о вибраторах в зоне нельзя даже мечтать.
Некоторые заключенные находят в себе силы стиснуть зубы, выдержать несколько лет почти монашеской жизни и не скатиться к лесбиянству или другим извращениям, которые еще часто называют женским гомосексуализмом. В то же время, по рассказам старого оперативника - "кума", - после длительного воздержания некоторые заключенные женщины начинали испытывать бурный оргазм только при виде молодого мужчины или даже просто прикоснувшись к его руке.
Многие эксперты-сексопатологи, изучавшие "половой вопрос" в местах лишения свободы, считают: любые извращения тянутся во "взрослые" зоны из колоний "малолеток", где нередко уже заранее создаются пары по принципу "муж-жена". Причем это в полной мере относится как к мужским зонам, так и к женским. Если в мужской зоне это явление большинство людей признает отвратительным, то в женской оно принимает куда более уродливые формы, просто несоизмеримые с тривиальным гомосексуализмом.
По данным тех же экспертов, "розовой" любовью охвачено не менее половины обитателей современных женских колоний. Вполне закономерно: чем длиннее срок, отмерянный женщине судом, тем более вероятно ее вступление на "розовую" тропу любви, сойти с которой потом крайне трудно, а то уже и просто невозможно.
На лагерном жаргоне женщин, выполняющих роль мужчины при извращенных половых контактах, называют "коблами" или "коблухами". Несмотря на активную и постоянную борьбу администрации с "розовой" любовью, "парочки" находят любые способы для удовлетворения пылкой страсти и даже, случается, вызывающе "спариваются" на виду у всех, включая не только заключенных, но и контролеров, воспитателей и конвойных.
Возможно, на почве сексуальной психической патологии у них в сознании уже просто отключаются определенные центры самосохранения - это практически не изученная область психиатрии и сексопатологии. У нас мало найдется смельчаков заниматься изучением столь деликатных и неординарных сексуальных, психологических и психиатрических вопросов прямо в женской зоне, за "колючкой".
Это действительно опасно, поскольку между "парами" часто разыгрываются далеко не шуточные сцены - ревность, подозрительность, даже дикая злоба и необузданная ненависть к бывшей любовнице, вне зависимости от ее "роли" в "паре". Отмечены случаи, когда "развод" женщин-любовников, случившийся по каким-либо причинам, заканчивался страшной трагедией - членовредительством, преднамеренным уродованием бывшей партнерши и даже убийством. Поэтому контролеры зорко следят, чтобы при случающихся разборках не били окон и не хватали осколки стекла - тривиальный "семейный" скандал способен моментально перерасти в акт кровавой смертельной мести.

Женскую зону вполне можно назвать местом, где невероятным образом искажены многие нормальные, столь привычные нам вещи, понятия и отношения между людьми, приобретающие за колючкой совершенно иную окраску и смысл, превращая лагерь в один из кругов дантова ада. Но люди живут там годами и, как ни странно, некоторые из них все же, несмотря ни на что, умудряются сохранить звание Человека...

Иерархия в женской тюрьме

Иерархическая структура в женских тюрьмах и зонах не такая сложная и жесткая, как в мужских, но она существует. Главной в камере бывает наиболее авторитетная и долго находящаяся в местах лишения свободы женщина. Часто она является «второходкой», то есть, оказалась за решеткой второй раз.

Собственно, на этом вся иерархия и завершается. Остальные подчиняются старшей, которая следит за тем, чтобы в камере соблюдался порядок, не нарушался график уборок и пресекает особенно бурные проявления чувств – будь то скандалы опытных зечек или рыдания новенькой, впервые переступившей порог камеры.

Однако, и в женских тюрьмах с советских времен есть свои отверженные.

К этой категории относятся те, кто на воле занимался оральным или анальным сексом. Если неопытная «первоходка» будет иметь глупость разболтать сокамернице этот факт своей биографии, то ей обеспечено брезгливое отношение и полный бойкот. Ее не пустят за один стол с собой, не поделятся присланными с воли конфетами, и будут всячески избегать.

Не любят зечки и тех, кто ворует у своих. Если застукают за таким занятием, то виновной грозит избиение, а иной раз, и более жестокие издевательства.

Насмехаются, всячески унижают тех женщин, кто имеет неряшливый внешний вид, забывает о чистоплотности. Не случайно в женских зонах мыло – самая ценная валюта, наравне с сигаретами и чаем.

Но по-настоящему отверженными в женских зонах становятся детоубийцы. К ним относятся так же, как в мужских зонах к педофилам и насильникам. Это самая низшая каста, самые презираемые люди. Стоит зечкам узнать, что с ними в камере находится женщина, которая убила или пыталась убить ребенка, ее жизнь превращается в кошмар. Убивают в женских зонах крайне редко, но цепь изощренных издевательств, избиений и унижений способна довести детоубийцу до суицида.

Как поступают с провинившимися

Чаще всего, женские разборки завершаются выяснением отношений на повышенных тонах. Старшая по камере, зачастую, так же ограничивается тем, что накричит на нарушительницу порядка. Однако, случаются и драки, и планомерные избиения виновной. Например, если она была уличена в воровстве.

Иногда зечки устраивают сокамерницам изощренные издевательства: макают головой в унитаз, обмакивают туда зубную щетку и заставляют чистить зубы.

Рассказывали и о случаях изнасилования черенком от швабры или другим подходящим предметом.

«Опускание» в женских тюрьмах тоже имело (а часто имеет и теперь) место. Этому унижению подвергали, как правило, детоубийц. Такую женщину, сговорившись заранее, ловили всей камерой. Прижав в углу, который плохо просматривается из глазка, затыкали рот, и брили налысо. Поскольку та вырывалась, голова у нее оказывалась вся в порезах. Даже если надзиратели замечали возню в камере и пресекали расправу, на голове у женщины все равно оставалась одна или две дорожки. Этого достаточно, чтобы считаться опущенной. После того, как виновную побрили, все обитательницы камеры по очереди справляли на нее малую нужду.

«Опущенную» могли пропустить сквозь строй: зечки становились в две шеренги и заставляли несчастную идти между ними. До конца живого коридора дойти удавалось не всем, большинство падали, не добравшись до середины.

Любовь в женских тюрьмах

В отличие от мужских зон, гомосексуальные связи в женских зонах и тюрьмах, никогда не считались чем-то, что роняет достоинство одной из зечек. Жаждущие близости и секса одинокие женщины создают пары, и окружающие к этому относятся вполне нейтрально. Лесбийские пары в местах лишения свободы бывают двух видов. Одна категория называется «половинки». В такой паре обе дамочки выглядят и ведут себя вполне по-женски. Зачастую это «первоходки», которым просто стало одиноко и захотелось тепла и близости. Вторая категория отношений возникает между «коблом» и «коблихой». «Коблом» называют зечку, как правило, «второходку», которая практически лишилась женских черт, и голосом, манерами, фигурой похожа мужчину, да так, что иной раз и не отличишь. Такие «коблы», оказавшись в камере, начинают искать себе пару, флиртовать и заигрывать. Завоевав «коблиху», они ведут себя тоже вполне по-мужски: защищают свою подружку, ревнуют ее, стараются баловать, а иногда и демонстрируют настоящий деспотизм. Лесбийские пары бывают очень прочными. Иногда такие отношения длятся весь период заключения, а случается, сохраняются и после освобождения.

Бывают и отношения с мужчинами. Чаще, конечно же, они носят платонический характер. Например, если в обслуге или среди надзирателей женской колонии вдруг объявляется мужчина, он становится объектом влюбленности сразу нескольких зечек. Иногда зечки ухитряются крутить романы с заключенными мужчинами. Например, если тюрьмы расположены так, что видны окна или часть двора, по которым водят заключенных. Случайные встречи на пересылках, по дороге в зал суда и т.п. очень подогревают романтические чувства. В большинстве тюрем развита система передачи «маляв», то есть, писем. В этих «малявах» тюремные Ромео и Джульетты и изливают свою любовь.

И совсем экзотические способы «любви на расстоянии» бытовали в женских тюрьмах в советское время. Если окна камер мужской и женской тюрьмы бывали расположены друг напротив друга, то женщины устраивали такой трюк: переворачивали одну из своих подруг вниз головой и раздвигали ей ноги, а затем поднимали ее так, чтобы было видно мужчинам. Вскоре после этого по «дорогам» - веревочкам для передачи «маляв» начинали двигаться … презервативы со спермой. Женщины считали, что таким образом можно забеременеть. Даже ходит множество историй о тех, кому это удавалось. Пускаются на подобные эксперименты по очень простой причине: беременным находиться в местах лишения свободы намного комфортнее. У них лучше питание, их не заставляют работать, да и камера у них самая удобная и светлая, чаще бывают прогулки. Родив, женщина тоже имеет ряд послаблений.

Жизнь заключенных в российских лагерях женщин всегда сильно отличалась от законов существования мужчин-зэков. Самые большие различия можно наблюдать в плане межличностного общения. В мужской зоне «опущенные», или пассивные гомосексуалисты, становятся париями, к которым никто даже не смеет прикоснуться.

В женских тюрьмах «ковырялки », или лесбиянки, - обычное явление. Приверженки однополой любви являются вполне уважаемыми членами тюремного сообщества. Есть на женской зоне и свои особенные выражения, которые не используются в тюрьмах, где содержатся только мужчины.

«Параша». Она же «старушка»

Отхожее место в любой тюрьме никогда не называется «туалетом». Еще в дореволюционной России арестанты обоих полов использовали заменяющие это понятие жаргонные выражения. Даже политические заключенные - в массе своей высокообразованные дамы, а порой и наследницы аристократических фамилий - применяли именно их. Бадью для сбора нечистот именовали «парашей» или «старушкой». Эти жаргонизмы в ходу и в мужских тюрьмах.

«Рублевые»

В женской тюрьме есть категория заключенных, которые попадают в сексуальное рабство к надзирателям и другим представителям лагерной администрации («кумовьями»). Зэчки называют их «рублевыми». Это понятие пришло еще из сталинского ГУЛАГа. За свои услуги сексуальные рабыни получают определенные привилегии: могут не выполнять общие работы, получают дополнительное питание и пр.

Не все «рублевые» одинаковы. В 20-50 годы на Соловках существовала целая классификация привилегированных узниц: «полурублевые», «15-копеечные» (или «пятиалтынные») и собственно «рублевые». В зависимости от ранга женщина получала разные послабления и «бонусы». Если же зэчка отказывалась вступать в сексуальный контакт с «кумом», она была обречена на постоянные жестокие притеснения.

«Мамки»

«Мамками» в женских тюрьмах называли женщин, либо уже заехавших с воли беременными, либо зачавших непосредственно в заключении. Во втором случае зэчки беременели с выгодой: условия содержания женщин «с животом» были гораздо легче, чем у остальном массы заключенных.

«Старшие»

Любая вновь поступившая на зону осужденная в первую очередь сталкивается со «старшей». Так называют главную в отряде (или камере) зэчку , которая отвечает за порядок. От «старших» многое зависит. Они могут «стучать» администрации на неблагонадежных или излишне конфликтных товарок, а иногда и своими силами наводить порядок. Начальство тюрьмы обычно сквозь пальцы смотрит на произвол «старших», потому что те помогают держать заключенных в ежовых рукавицах.

«Семейницы»

В женских колониях очень распространены так называемые «семьи». Они представляют собой небольшие группы женщин, которые совместно ведут нехитрое хозяйство и оказывают друг другу всяческую поддержку. «Семья» может состоять из двух и более человек. Причем, между ними не всегда существуют сексуальные отношения. «Семья» образуется для того, чтобы облегчить существование ее членов. Жизнь в заключении сурова, а вместе выживать гораздо легче.

«Коблы » и «ковырялки »

В некоторых случаях «семьи» образуют лесбийские пары: «коблы » (активные) и «ковырялки » (пассивные лесбиянки). Последних еще называют «курочками». Принято считать, что лесбийские отношения - норма женских тюрем. Это не совсем так. Чаще всего заводят себе партнершу женщины, «мотающие» долгий срок и уже имевшие лесбийский опыт до заключения.

«Колхозницы» и «бычкососки»

Низшую категорию заключенных составляют «колхозницы» - забитые и глупые зэчки . Сюда же можно отнести и «бычкососок». Так называют слабовольных, опустившихся сиделиц , которые не брезгуют подбирать окурки за другими.

При всей грубости лексикона и жесткости градации заключенных жизнь в женских колониях проще и сноснее, чем в мужских. У женщин меньше агрессии, реже случаются жестокие конфликты с членовредительством, зачастую даже налагается запрет на использование в разговорах тюремной «фени ». За соблюдением этого правила следит старшая по отряду.